В преддверии новогодних праздников наконец-то удалось приступить к записи нового диска. Пока не назову конкретной даты, но хочется верить, что в начале грядущего года мы его увидим. После долгих и мучительных поисков студии через совершенно невероятное случайное знакомство я и мои коллеги оказались в застенках БТК, Большого Театра Кукол, где в небольшом уютном помещении нам предстояло выкладываться по полной в течении очень ограниченного финансами и другими заботами времени.

В студии нас встретил Сергей, человек с большим опытом не только непосредственно звукозаписи, но также продюсирования и режиссуры различных музыкальных проектов. Кроме того, сам он оказался музыкантом со стажем и рассказал немного о собственном участии в деятельности муз-коллективов разных жанров и направлений. В процессе записи Сергей указал нам на массу ошибок, недочетов и огрехов как в музыке, так и в вокале, и, если быть честной, все его замечания совершенно справедливы. Однако, в недолгих беседах во время перерывов на чай я услышала от него немало того, что, вообщем-то, знала и так, но не хотела бы слышать и видеть тому подтверждений.

Сергей говорил о том, что жанр авторской или «бардовской» песни нынче не только не популярен, но практически изжил себя и движется к неизбежной гибели и забвению. Большинство приверженцев подобных «песен у костра» разменяли шестой/седьмой десяток и не слишком стремятся привносить что-то в массы. На тему возраста любителей авторской песни я бы поспорила, а вот во всём остальном, Сергей, к сожалению, прав. Чем меньше в современной музыке смысла и мелодики, тем она популярнее. Конечно, популярная музыка никогда не была отягощена сложными пассажами и глубоко философскими текстами, но всё-таки в былые времена она не была настолько примитивной. На эту тему можно очень много, долго, а, главное, бессмысленно говорить и спорить, я веду не к тому…

После многочасовых усилий в студии, сидя в какой-то кафешке около метро, уставшая и опустошённая, я не думала ни о чём подобном, пока мне не позвонил один родственник по поводу работы. Занятый своими делами и не особо интересующийся музыкой, он, вероятно, не отдавал себе отчёта в том, что обидел меня. Но когда я сказала, что у меня нет времени на халтуру из-за записи нового альбома, он произнёс довольно презрительное «Чего?» и счёл данное обстоятельство более чем несерьёзным. Я бы, возможно, не придала этому большого значения, если бы не недавние беседы с Сергеем в студии.

Когда занимаешься любимым делом, не задумываешься о том, что будет дальше с результатом твоей деятельности. Поглощённая процессом, упиваясь удовольствием петь и слушать вторящую мне гитару, я счастлива, и в моей голове только музыка и образы, которые она вызывает в памяти. И когда у кого-то на кухне во время очередного празднования пятницы или более серьёзного события мы с друзьями хором поём «старые песни о главном», странно было бы думать о судьбе песен, которые вот они! Звучат прямо здесь и сейчас, звучат многоголосым хором, в устах не одного и не двух человек, которым ещё ох как далеко до шестидесяти! И всё же слова Сергея задели меня… Почему?

Наверно, потому, что в них есть доля истины. Современная молодёжь — это, конечно, и я со своими друзьями тоже. Но мы скорее исключение, чем правило. И нас на самом деле не так много. Гораздо больше людей скачет в цветастой толпе в каком-нибудь клубе под настойчивые ритмы с минимальным набором нот и максимальной активностью ударных. Я и сама не прочь время от времени поскакать вот так вот, потеряв голову, под действием лёгкого алкоголя, вдыхая табачный дым, не чувствуя под собой ног, обнимаясь с такими же нетрезвыми хохочущими подружками… В подобном отдыхе есть своя прелесть. Но люди ведь с этой музыкой ездят в метро, сидят на работе, ужинают дома… С эти долбающим, зомбирующим ритмом в наушниках, с этими странными наборами слов, половина из которых с трудом угадывается. Под такую музыку можно приноровиться танцевать… Но под неё нельзя жить!

Мы постоянно жалуемся на то, что наши младшие братья/сёстры, наши дети не читают книг, ничего не понимают в поэзии, не любят хорошее кино, если оно не экшн и несёт в себе какую-то смысловую нагрузку… А мы задумывались над тем, что они слушают? Музыка ведь сейчас везде. В каждом мобильнике, автомобиле, компьютере, карманном ПК, айпаде, айподе, калькуляторе, даже в душевой кабине или «капсуле» солярия! И этот беспрестанный неизменно позитивный настойчивый ритм медленно, но верно зомбирует наш разум. А как иначе? Вода камень точит, как ни сопротивляйся…

Я хорошо помню, как в начальной школе родители подарили мне чудесную книгу об Олеге Митяеве. Дорогую, яркую, красивую, с кучей фотографий и рисунков. Там были не только выдержки из его биографии и записки зрителей с его концертов, но и большая часть его песен с текстами, нотами и даже табулатурами для гитары! Я обожала эту книгу. И конечно же, мне захотелось похвастаться друзьям! Но когда я принесла подарок в школу, надо мной смеялся весь класс… Ну конечно. Что это за старый морщинистый зануда на обложке? Кто это вообще такой? У них же все тетрадки обклеены фотографиями Бритни Спирз… Куда до неё Митяеву! Было очень обидно и больно. В детстве всегда очень больно встречать непонимание сверстников.

И всё-таки, мы есть. Те немногие, которым до сих пор нравятся старые песни русского рока, кто до сих пор помнит, кто такие Никитины, откуда появилась фраза «Мне надо на кого-нибудь молиться» и почему вдруг лето — это маленькая жизнь. Те, у кого до сих пор бегут мурашки по коже от чуть скрипучего, но такого родного голоса Андрея Макаревича, и кому задумчивость Окуджавы не кажется занудством. Сергей сказал мне, что на его взгляд всё давно уже сказано. Что он не видит смысла в текстах и предпочитает инструментальную музыку, потому что в песне человеку уже не сказать ничего нового. И что же, нам всем теперь прикажете заткнуться? Как же быть, если мне есть, что сказать? Мы, поющие на кухне песни Вероники Долиной, мы вовсе не собираемся вымирать! Нам всем чуть за двадцать, о какой смерти вы говорите, люди?!

Сергей, видимо, никогда не был на фестивалях вроде Грушинского. А если бы побывал, увидел бы массу подростков и молодых людей, готовых доказать ему, что «бардовская» песня не только не вымирает, но растёт и развивается! Прямо вот здесь, в сердце каждого из них. И пусть это не подавляющее большинство, кто сказал, что мнение толпы есть истина? Нас не большинство, но нас много, очень много! Если смотреть в масштабах всего земного шара, а не тыкать пальцем в одну несчастную «ущербную» в классе начальной школы, рыдающую в углу с книжкой о Митяеве в обнимку… Нас много. И мы не вымираем, мы живём. В каждой строчке, в каждой ноте написанных и спетых нами песен. И пусть мы не заработаем миллионов и не купим себе виллу у моря, пусть наши лица на плакатах никто не повесит на дверь в сортире, пусть к нам не будут стоять в очереди за автографом, и не станут рвать друг на друге волосы у подножия сцены наши фанаты… Но мы будем жить! И творить! И говорить в песнях о том, что в наших душах. Потому что по-другому просто не можем. Потому что петь для нас всё равно, что дышать. И дышать именно этими песнями, именно дымом костра и звоном гитарных струн. И пока мы есть, никто не посмеет назвать авторскую песню вымершей.