Случается, что после выступлений люди, услышав меня впервые, задают одни и те же вопросы, отвечать на которые мне до сих пор сложно. Стараясь ценить внимание и не обманывать чужих надежд, долго формулирую и подбираю слова… Здорово видеть интерес в глазах слушателей, да и новые знакомства – это ценно и, чаще всего, приятно. Но когда кому-то действительно нравится то, что я делаю (а такие, к счастью, до сих пор встречаются), этот кто-то ошибочно полагает, что у меня активная концертная деятельность и куча поклонников, а социальные сети завалены сообщениями и восторженными отзывами. И мне пришла в голову мысль, что пора ответить на эти вопросы хотя бы самой себе.

Почему обо мне знает так мало людей? Не хочу ли я сделать музыку своей основной профессией, зарабатывать выступлениями, продавать диски? Почему не попытаюсь пробиться на «Большую сцену», стать популярной, найти спонсоров, попасть в какую-нибудь передачу, собрать группу….? И так далее, и тому подобное. А недавно меня крайне озадачил вопрос о том, что для меня действительно сложно в вокале, и какие песни исполнять труднее всего. Не считая себя профессиональной певицей и не имея за плечами музыкального образования, до сих пор до конца не знаю возможностей своего голоса. Но оперу мне точно не петь, диапазон не настолько широк. Хорошая академическая школа вокала есть благодаря Дому Детского Творчества и педагогам, которые занимались со мной в кружке сольного пения. А посему, большая часть того, что я исполняю, не требует от меня каких-то особенных усилий.

Возможно, всему виной то, что я по природе своей не боец. Это не лень и даже не неуверенность в себе, это просто нежелание попытаться ещё раз, если в первый раз не получилось. Раньше я постоянно принимала участие во множестве конкурсов: вокальных, авторских, поэтических, театральных… В некоторых из них – даже побеждала. Но чаще мне доставались памятные дипломы и похвальные грамоты, призы зрительских симпатий и напутствия жюри. Не поступив в Театральную Академию с первого раза, я никогда к этому не возвращалась, отправившись учиться в другой ВУЗ, хотя люди ломятся туда годами. На известном фестивале «Петербургский аккорд» высший бал мне достался только от Александра Городницкого, и я до сих пор вспоминаю с гордостью этот момент (остальные члены жюри поставили очень низкие оценки, и я не прошла дальше отборочного тура). Были даже попытки прохождения каких-то кастингов и выступления на коммерческих проектах, где я неизбежно оказывалась белой вороной со своей камерной гитарой и сложными текстами. В конце концов, я окончательно охладела к состязательному элементу, и осталось просто хобби, не менее любимое, чем прежде.

Вероятно, человек, обладающий хорошим слухом и поставленным голосом, может воспроизвести любую мелодию в рамках доступного ему диапазона. Но исполнительский талант заключается вовсе не в точном повторении мотива под схожий аккомпанемент. Большая часть знакомых считает, что мой голос гармоничнее всего звучит, когда я пою свои песни. Оно и понятно, ведь в них мои собственные мысли и переживания, а значит, они поются не столько голосом, сколько сердцем. И все оттенки, все интонации естественны, они живые, не надуманные, не скопированные. Но и песни других авторов, иногда даже на другом языке и в совсем ином жанре, хочется петь, испытывая себя, свой голос, просто получая удовольствие от любимой музыки и внося разнообразие в свой репертуар. Вот только голос – это ведь тоже инструмент, и природу его не изменишь, поэтому тембр, глубина и прочие особенности его звучания во многом определяют выбор исполнителя. Не знаю, можно ли при должном умении сыграть на флейте тяжёлый рок, а на бас-гитаре – романс, но точно знаю, что когда я пытаюсь петь Цоя или Высоцкого – это звучит странно и даже немного смешно.

Конечно, как и любому автору, занимающемуся творчеством (а уж тем более, выступающему на сцене), мне хочется внимания, признания и известности, но это давно уже перестало быть основной целью. Каждый новый слушатель, каждый комплимент или положительный комментарий – это своего рода подарок судьбы, маленький праздник, стимул для того, чтобы продолжать творить и делиться результатом. Но я никогда не прилагала серьёзных усилий к тому, чтобы как-то себя продвигать и пиарить, и уж тем более не тратила на это денег. Даже для того, чтобы прорекламировать свой концерт, сайт, статью или паблик в социальной сети, нужно заплатить определённую сумму за репосты, переходы по твоим ссылкам и появление твоего объявления в рекламных разделах. И всё равно до конца не ясно, будет ли от этого толк. А уж о том, чтобы продавать свои альбомы в музыкальных магазинах города и развешивать афиши с информацией о грядущих концертах, продавая билеты в кассах, я даже не задумывалась. Прежде всего потому, что возникает вопрос: кто станет их покупать?

Мои друзья, родные и близкие, конечно, поддерживают меня во всех начинаниях, время от времени ходят на мои выступления и хвалят новые песни. Почти у каждого из них есть мой диск, возможно, даже не один, многие знают тексты некоторых песен и могут назвать какие-то из них любимыми. Но в масштабах города, даже не страны, это капля в море. Сама я крайне редко слушаю собственные записи. Не потому, что они мне не нравятся. Я люблю свои песни, в тысячный раз исполняя их, всё равно получаю удовольствие, переживаю заново то, о чём пою, и делаю это от всего сердца. Но слушать саму себя в плеере – то же самое, что любоваться собою в зеркале. К слову, я очень люблю человеческие лица, руки и прочие красивые части тела, не редко получаю удовольствие от наблюдения за людьми, особенно – любимыми. Да и к самой себе и собственной внешности отношусь с симпатией. Но свой голос в записи, как и отражение в зеркале, я воспринимаю с практической точки зрения – убедилась, что всё в порядке, и занялась другими делами.

Мне всё-таки кажется, что дело именно в жанре. И тут речь даже не о том, что популярно сейчас, сегодня. Мне кажется, авторская песня, вот такая, камерная, в сопровождении одной-двух гитар, никогда не была особенно популярна. Это скорее поэзия, чем музыка. Поэтому последние годы мне так уютно в обществе современных поэтов и на одной сцене с ними. По содержательности она ближе к року, такому, в котором важен текст, или романсу, где доминирует текст и голос, но музыкальное сопровождение, как правило, менее активное. Не хочу даже упоминать бардовскую песню в данном контексте, потому что устала от этой аналогии. Одни советуют мне утяжелить сопровождение, найти музыкантов, которые придумают аранжировки к моим песням. Другие – упростить тексты, добавить ударные или второй голос, попробовать другие музыкальные инструменты. Всё это можно сделать, да. Вот только от меня самой в этом мало что останется. Нельзя сказать, что я совсем не пробовала. Я пыталась (и не раз) петь в рок-группе в качестве солиста, писала стихи и тексты на актуальные для широкого круга темы вроде «я — тебя, ты — меня, небо, море, облака». И не то чтобы у меня совсем не получалось. Но результат ни разу не понравился мне самой. А делать что-то вопреки себе только ради общественного признания – гиблый путь. На мой взгляд.

Тогда возникает вопрос – зачем же я продолжаю выступать везде, где зовут? Выкладывать песни и стихи в сеть, писать в блоге, организовывать концерты, ездить с гитарой по барам, подвалам и сомнительным порой заведениям… Да просто потому, что мне это нравится! Потому, что музыка – неотъемлемая часть меня, и пишу, и пою я не потому даже, что умею, а потому, что не могу иначе. И каждая новая песня, вынашиваемая, как дитя, где-то внутри, рвётся наружу с такой силой, что пока её не выплесну, чувствую себя словно отравленной. И каждый выход на сцену – это ни с чем несравнимый заряд положительных эмоций, это энергетика зала, колоссальная отдача, адреналин и драйв, такой, в сравнении с которым меркнут все прочие события и занятия. Пусть не всегда зритель восприимчив, не всегда голос звучит так, как хотелось бы, не каждое выступление оказывается удачным. Но в большинстве случае людям в зале всё-таки нравится то, что я делаю на сцене. И пока я пою со сцены для них, они слушают. Потому что за этим пришли. Даже если потом они никогда не вспомнят обо мне, не станут искать записи в сети, скачивать их на плеер или телефон, ставить мой диск в машине. А если вдруг что-то из этого случится – прекрасно! Большая удача! И своего рода подарок от каждого из них мне лично. Даже если я о нём никогда не узнаю.

И помимо всего этого, я всё-таки знаю, что пою и пишу хорошо. Может, не гениально, но определённо хорошо. Тут не может быть сомнений, как не возникает сомнений у прыгуна, берущего определённую высоту. Он просто знает, что взял её. И этот факт в той или иной степени тешит его самолюбие, даже если каждый раз высота одна и та же. Мне приходилось выслушивать критику, приходилось петь перед полупустым залом, случалось оказаться «не в формате», остаться незамеченной или непонятой. Но почти всегда люди, слушающие меня впервые, оказываются приятно удивлены. Даже если им не нравится такая музыка, если они не воспринимают стихов и не любят женский вокал и лирику, они слышат, что это хорошо. И пусть пока мне на руку играет миловидная, почти детская внешность, за которой не ожидают встретить чего-то разумного и глубокого, это преимущество временное. Сегодня умиление от маленькой девочки, поющей серьёзные песни, уже не спасает от суровых критиков и любителей давать советы. Но пение – это то, что делает меня счастливой. Музыка – это то, что способно решить значительную часть житейских проблем, просто отодвинув их на второй план. И делиться ею со сцены – это своего рода наркотик, попробовав который, почти невозможно остановиться.

Может быть, однажды мне улыбнётся удача, кто-то поможет или подскажет путь обретения профессии, напрямую связанной с моим творчеством. Может, моя аудитория вырастет настолько, что можно будет позволить себе «Большую сцену»… На самом деле, это не слишком важно. Мне кажется, пока делаешь что-то хорошо и с удовольствием, у тебя всегда будет зритель. Просто потому, что большинству людей нравится наблюдать за счастьем себе подобных.

Гурина Д.
2014 г.